Задание 23 из ЕГЭ по русскому языку: задача 127

СУПЧИК

(1)«…Пишу тебе из Полтавы, где сейчас всё в цветущих старых каштанах, в ошеломляюще душистой сирени, а на закате вжикаютвжикают над головой маленькие сине-зелёные пульки — майские жуки.

(2)Во дворе нашего дома под старой орешиной по-прежнему стоит колченогий стол. (3)Папа, помнится, то и дело подбивал ему копыто, а он всё качался. (4)А папы нет… (5)Обещала написать, как прошли похороны. (6)Но никак не соберусь с силами: тоскливо. (7)Лучше опишу тебе ежевечерние разговоры с мамой. (8)Она никак не может прийти в себя, а я пытаюсь её отвлечь и по твоему совету расспрашиваю, расспрашиваю — обо всём. (9)О детстве её, например. (10)Она говорит: а что? (11)Детство как детство, как у всех было… (12)Но мне так не кажется. (13)Посуди сама.

(14)Мама родилась в 1928-м. (15)Отец у неё рано погиб, а мать в голодомор заболела, да так тяжело, кажется, тифом, что от болезни и с голодухи подняться уже не могла, совсем доходила…

(16)Трёхлетняя моя мама со своей старшей сестрой (той шесть едва исполнилось) по шпалам дошли из своей деревни до Кременчуга, — дорогу любезно указали родственники… (17)Я всё пытаюсь себе представить эти несколько дней, когда девочки топали вдоль железнодорожного полотна.

(18)Но добрели они благополучно до города, не померли, и поезд их не раздавил, и какое-то время жили на помойке, пока на них не набрела одна женщина. (19)Она работала нянечкой в детском доме; утром шла на работу, увидела двух девочек, что рылись в куче отбросов, вспомнила, что они и вчера, и позавчера тут копошились. (20)Просто взяла обеих за руки и отвела в большой тёплый дом, где первым делом налила им полные миски горохового супа.

(21)Этот суп произвёл на мою трёхлетнюю маму такое неизгладимое впечатление, что потом всю жизнь слова «суп», «супчик», «супец», «супенций» произносились с придыханием, чуть ли не наравне со словом «Всевышний», — и я не помню у нас обеда без первого. (22)Это я к тому, что детские потрясения влияют на нашу жизнь посильнее иных мудрых воспитателей.

(23)Так вот, детский дом… (24)Он стал для сестёр самым родным местом в мире.

(25)Однажды младшая группа возвращалась домой, мама с подружкой Галкой замыкали шеренгу, и вдруг она увидела: у забора в рваном платке, в каком-то допотопном зипуне стоит старушка и сверлит каждого из детей неотрывным взглядом ввалившихся глаз. (26)Мама говорит: (27)— Не понимаю как, не потому, что узнала, нет, а просто её толкнуло навстречу! (28)А старушка только головой замотала и палец к губам:

(29)— Молчи! (30)Не подходи! (31)Не подходи!!!

(32)Когда все ребята вошли в ворота, мама отстала и, прячась, подбежала к решётке забора. (33)Её мать плакала навзрыд, трогала дочку через прутья решётки, целовала её руки и умоляла вернуться назад и никому ничего не говорить. (34)Боялась, что при живой матери детей прогонят из детдома, и тогда — конец, голодная смерть.

(35)Вот тогда мама с Натой стали потихоньку собирать горбушки, прятать в кулаке слипшиеся кусочки гречневой каши, осколки жёлтого сахара. (36)А вечером, после отбоя, через лаз в заборе бежали на железнодорожную станцию, где их мать, моя бабушка, ночевала на скамейках, чтобы отдать ей эту жалкую, эту прекрасную кучку объедков. (37)Я смотрю на маму и представить себе не могу эти опасные ночные вылазки, эту могучую детскую преданность, это благородство…

(38)— Мам, — спрашиваю я, заметив, что она опять застыла, положив обе руки на стол, и смотрит на обручальное кольцо, значит, опять о папе думает. (39)— А война? (40)Как вы её встретили?

(41)— Ну что война. (42)Это июнь, детдом был в летнем лагере. (43)Мы занимали сельскую школу, каждое лето ездили. (44)Помню, как раздетыми бежали под бомбёжкой. (45)Наш директор Гуревич Давид Самойлович всех детей — сто пятьдесят человек! — в целости довёз до Урала. (46)А вот собственную семью эвакуировать не успел, все погибли в оккупированном Кременчуге…

(47)— Понимаешь, — говорит мама, — довезти благополучно живыми всех своих подопечных, — это, конечно, подвиг. (48)Но куда большей удачей было то, что Давид Самойлович устроил нас, старших, на военный завод. (49)Это ж продуктовые карточки! (50)Причём работали мы человек тридцать, а продукты делились на всех. (51)Очень малыши страдали от недокорма. (52)Потому что зима началась…

(53)— Слушай, мам… (54)А когда ты впервые наелась-наелась? (55)Прям так вот наелась, чтоб до отвалу, до самого «ни крошки больше»?

(56)Тут она оживляется:

(57)— А в Улан-Удэ, в столовой, на военном аэродроме. (58)Это моя первая работа была после войны. (59)Тоже Давид Самойлович пристроил к своей дальней родственнице. (60)Он написал ей, и она прямо-таки приняла меня к себе, как свою, родную. (61)Я три года у неё прожила. (62)Очень много хороших людей на свете, Таня, — говорит она мне строго.

(63)И сидим мы под орешиной за столом, что так и качается уже лет сорок, — сколько супов-супчиков за ним выхлебано! — а над нашими головами и плечами вжикают-вжикают, как пульки, золотые закатные жуки…»

(По Д. Рубиной)

Какие из высказываний не соответствуют содержанию текста? Укажите номера ответов.

1. Мама героини в трёхлетнем возрасте оказалась в оккупированном немцами городе.
2. Мать героини рассказа вместе со своей младшей сестрой Натой попали в детдом.
3. Директор детского дома вывез всех детей из оккупированного Кременчуга на Урал.
4. В семье героини всю жизнь на обед подавали суп, она не помнит обеда без первого.
5. На Урале, куда эвакуировали детдом, все дети работали на военном заводе и получали продуктовые карточки.